Словно ангел прошёл по душе босиком…
А вам знакомо это чувство? Когда в суете повседневных забот вдруг какие-то образы, звуки или запахи, представшие перед вами случайно и неожиданно в безостановочном движении жизни, заставляют вас замереть, а сердце – биться чаще? Когда будто открывается невидимый портал, который уносит вас в летнее, беззаботное детство, пробуждает воспоминания и светлую грусть?
У каждого из нас есть свой, заветный, мостик, связывающий с детством. У коренных жителей Кежемского района такой мостик – это неповторимый, певучий ангарский говор: и нежный, и ядреный, и меткий, и едкий, и ёмкий, и широкий… Слышишь его – и смеешься, и печалишься. Ведь он такой родной, такой знакомый. Слышишь его — и вспоминаешь давно ушедших родных, которые когда-то в детстве в тихий теплый вечер неспешно вели повествования, сплетая в предложения привычную русскую речь и самобытные ангарские слова.
*Из рассказов моей бабушки, уроженки деревни Алёшкино, Анастасии Яковлевны Пановой (1922-2013 г.г.):
— А вот, родна, расскажу тебе, как мы ране в войну работали. Эх, худо жили тавды, в войну, лешак бы её побрал! Бабы-ту на поле работали, хлеб растили. Я на трахторе пахала. А топили-ту яво баклашками, трахтор-ту. Маленьтя проедешь по полю – и опеть баклашки подкидывашь… А ты, родна, знашь, хто таки баклашки? Чурочки это таки. На них трахтора ездили. Бензину-ту ране не было. А пахать-ту нады было… Страшно, страшно в войну работали…
Но и праздники знали. Знашь, родна, как гуляли? Молеееенье! Ране как отчетный год приходит, председатель колхозу выделят муку солодливу для всех, чтоб разделяли меж колхозников, пиво варить. Как председатель отчет сдаст – гулять начинам по своим кумпаниям. И пляшем, и наряжамся..!
В чем магия ангарского говора? Конечно же, в его протяжности, неторопливости и интонации. Каждое слово – как звуковой «холм» с гласной «на вершине». И ты взбираешься на эту гласную и неспешно сходишь с неё: «Маа-аа-аньтя, да ты као-оо-о, родна? Куды пошла-а-а? На уго-о-ор? Ну поди, подиии…». А вот гласная в некоторых окончаниях у носителей этого диалекта не в чести! Не «думаешь», а «думашь», не «путаешь», а «путашь». Не «родная» — «родна»! Так говорили на Ангаре.
У старожилов-ангарцев все люди вокруг «ох вы мои родны!». Если приятен ангарцу собеседник, то получит высшую похвалу: «Тяа-аа-тя! Христы тебе в рот, мёду-сахару пол куля!». А если не угодишь или разозлишь? Получай: «Лешак бы тя взял! Урод ходишь!». Но слово «урод» у жителей старых и исчезнувших уже ангарских деревень имело несколько другое значение, чем в остальной, большой России. Употреблялось оно не в прямом значении (некрасивый, ущербный человек), и даже не в переносном (в смысле «урод моральный»), а по обстоятельству, в сердцах, применительно к только что провинившемуся человеку. Не со зла, как говориться, не со зла… Слышать, как ангарцы ругались, было большим удовольствием. Поражала меткость выражений, их эксклюзивность. Где еще, в каком наречии можно услышать, например, слова «кружать» (заблуждаться, путаться) и «мерешшенье» (нерасторопный, ленивый человек)?
Какие все-таки простые и понятные слова есть в ангарском говоре! А какие обаятельные! Например, «ушкан» и «капашный». Происхождение их просто. Какая самая главная «достопримечательность» у зайца? Конечно, уши. Вот и появился «ушкан». Какая общепризнанная «характеристика» капли? Она маленькая. Даже очень маленькая. Значит, всё очень маленькое можно назвать «капашным»: «Парнишка-ту какой ишшо капашный. Ногами-ту ишшо не ходит. А баскушший (красивый – прим. автора) какой, забавнушший!» Вот и добрались еще до одной особенности ангарского диалекта – любовь к двойным твёрдым шипящим в превосходных степенях прилагательных. Не «красивый» — «красивушший». Не «большой» — «большушший»! А если совсем большой, то есть для этого отельное слово – «матерушший». Кстати, каждый год в административном центре Кежемского района – Кодинске – в августе проходит Праздник Ангарского пирога, где хозяюшки со всех сёл и деревень хвастаются старинными ангарскими рецептами. На этом вкусном конкурсе всегда учреждаются две неизменные номинации – «Самый капашный пирог» и «Самый матерушший пирог».
…Рассказывать об ангарском говоре можно бесконечно. А меж тем услышать его сегодня – большая роскошь. С пуском Богучанской ГЭС в 2012 году на дно водохранилища ушли практически все старинные деревни Кежемского района. Жители их разъехались по всему Красноярскому краю. Ушли из жизни старожилы – носители самого чистого ангарского диалекта. Они — такие, как моя бабушка — не просто разговаривали на нём, они на нём думали. Поэтому когда мне случается побывать, например, в далёкой деревне Кежемского района Яркино или на каком-нибудь мероприятии пообщаться с коренным ангарцем, услышать знакомый с детства говор, я чувствую, словно ангел прошел по душе босиком. Так светло и тепло ей становится. И ещё радуюсь я, что живут на Ангаре люди – молодые ребята, — которые стараются сохранить и возродить наш диалект. Сегодня на территории Кежемского района реализуется прекрасный проект Александры Калугиной (НКО «Алые паруса») — «Ангарская школа фольклора и этнографии». Этот проект выиграл в прошлом году президентский грант. И неспроста: суть его – сохранить культурное наследие старины и ангарский фольклор, передать детям полезные исторические знания. Проект охватывает всё — ангарскую песню, говор, архитектуру, традиции жителей большой северной реки. С началом эпидемии новой коронавирусной инфекции проект переместился в онлайн. И услышать неповторимые ангарские песни, говор, воспоминания старожилов теперь может каждый.
На заметку: страничка проекта в соцсети «ВКонтакте» называется «Ангарское средневековье».
Валентина ГОЛОЛОБОВА, г. Кодинск, Кежемский район